Фото:
Журнал New Yorker поделился ранее неизвестным рассказом , который будет включен в сборник ранее не публиковавшихся произведений Фрэнсиса Скотта Фицджеральда и выйдет в апреле 2017 года. Выпуск анонсировало издательство Simon & Schuster imprint Scribner. Еще один найденный в архивах Принстонского университета рассказ Фицджеральда был опубликован в прошлом году в журнале Strand Magazine. THE I.O.U.
By F. Scott Fitzgerald // The New Yorker. – MARCH 20, 2017 ISSUE. Перевод с английского М.А. Григорьевой.
Выше – не мое настоящее имя. Парень, входивший следом за мной, позволил вписать мне его в эту историю. Мое настоящее имя я не буду разглашать. Я Издатель. Я публикую длинные романы о любви, написанные старыми девами из Южной Дакоты, детективные истории о состоятельных членах гольф-клуба и женщинах-апачи с «большими темными глазами», эссе об угрозе, таящейся в глубине их, и цвете луны на Таити профессоров провинциальных колледжей и других бездельников. Однако я не принимаю заявок от авторов в возрасте до 15 лет. Тем не менее, обозреватели и коммунисты (я не могу воспринимать эти два слова рядом) ставят мне в вину то, что я работаю ради наживы. Видите ли, так и есть. Поскольку я безнадежно зависим от потребности в деньгах. Моя жена нуждается в них. Мои дети используют их все время. Если кто-то предложит мне все деньги в Нью-Йорке, я не в силах буду сопротивляться. Я скорее взял бы книжицу, которая имеет предварительную продажу в 500 тысяч экземпляров, чем открыл бы миру Сэмюэля Батлера, Теодора Драйзера, Джеймса Бранча Кабелла в один год. Не так ли поступили бы вы, будь на месте издателя?
Шесть месяцев назад я заключал контракт на книгу, которая, несомненно, принесет доход. Это был Харден, Д-р Харден, – эстрасенсорные исследования. Его первая книга — вышедшая в свет в 1913-м — заполонила собой все прилавки словно песчаный краб длинный остров. Тема была на мейнстриме, не то, что сейчас. Мы рекламировали вновь вышедшее издание в полную мощь, на полную катушку. Племянник Хардена был убит на войне, и Д-р с достоинством и умеренной степенью откровенности описал свой опыт астрального общения с погибшим. Его звали Косгроув Харден.
Д-р Харден не был каким-нибудь интеллектуалом-выскочкой. А напротив, выдающийся психолог, Д-р философии в Вене, легум Д-р Оксфорда, позднее его пригласили в университет Огайо. Книга не была ни черствой, ни легковесной. Ощущалась принципиальная серьезность, заключенная во взглядах Д-ра. Например, он упомянул в своей книге, что молодой человек по имени Уилкинс пришел к его двери под предлогом, что Косгроув был должен ему три доллара и 80 центов. Уилкинс попросил Д-ра Хардена выяснить, что погибший думает на этот счет, как следует поступить с долгом чести. Д-р в ответ на недвусмысленные намеки гостя решительно отказал ему в возврате средств. Так как считал, что такая просьба была сравнима с молитвами к святым о потерянном зонтике.
За 90 дней мы подготовили публикацию к печати. Для первой страницы книги выбраны три разносортных вида шрифта и два рисунка, каждый из которых заказан у пяти баснословно дорогих художников до того, как автор остановился на окончательном варианте. Помимо того, рукопись была изучена не менее, чем семью экспертами, корректорами, чтобы малейшая дрожь в хвосте запятой или слабый оттиск большой буквы «я» не оскорбляли привередливого глаза великой американской общественности.
За четыре недели до назначенного дня публикации гигантские ящики обошли тысячи пунктов этой литературной буссоли. Только в Чикаго было отправлено 27 тысяч экземпляров. В Галвестон, штат Техас, – семь тысяч. По 100 экземпляров отправились в Бисби, штат Аризону, Ред-Уинг, штат Миннесота, и Атланту, штат Джорджия. В крупных городах «дополнительные» – 20, 30 и 40 тысяч – были сметены покупателями с прилавков здесь и там по всему континенту, как художник на песке заключает почти завершенное изображение тонким росчерком пера.
Фактическое количество книг в первой печати было 300 тысяч.
Между тем, рекламный отдел был занят с девяти до пяти вечера шесть дней в неделю, выводя заголовки на плакатах курсивом, подчеркиванием, заглавными буквами, чтобы поднять продажи еще выше, кропая статьи и интервью, готовя подборку фотографий, на которых красовался портрет Д-ра Хардена, думающего, размышляющего и созерцающего; газеты пестрили снимками Хардена с теннисной ракеткой, с клюшкой для гольфа, с невесткой, с видом на океан. Литературные заметки были подготовлены оптом и заблаговременно. Подарочные экземпляры сложены отдельно – и адресованы критикам тысяч газет и еженедельников.
Это было утром 15 апреля. На четырнадцатом этаже бездыханная тишина наполняла офисы и спускалась ниже в розничный отдел, где клерки нервно поглядывали на вакантные места своих коллег, не выдержавших ритма, стеллажи отдыхали, как и оформители витрин, весь прошлый вечер занимавшиеся тем, что расставляли книги на площадях и бульварах в виде декоративных завалов, кругов, сердец, звезд и параллелограммов.
Без пяти минут девять того же утра Мисс Джордан, главная стенографистка, упала от волнения в обморок, ее подхватил наш младший совладелец фирмы. Ровно в девять старый джентльмен с бакенбардами Дандрери приобрел первый экземпляр «Утонченности мира духов».
Великая книга вышла.
Именно после этого, три недели спустя, я решил отправиться в Джолиет, Огайо, затем, чтобы повидаться с Д-ром Харденом. В данном случае – Мохаммед (или Моисей?) и гора. Хардер, как и прежде, скромного и нерешительного нрава. В намерения мои входило подбодрить, поздравить автора с громким дебютом, и так, между прочим, избежать возможных «ухаживаний» со стороны конкурирующих издательств. Я намеревался предпринять необходимые меры для обеспечения выхода его следующей книги, и с этой мыслью взял с собой несколько контрактов с аккуратной формулировкой, которые снимут с плеч все неприятные заботы о будущих делах на ближайшие пять лет.
Мы покинули Нью-Йорк в четыре часа. Видите ли, привычка – когда я отправляюсь в дорогу, иметь при себе полдюжины экземпляров главных книг и преподносить их как бы случайно самым наблюдательным и неглупым пассажирам в надежде таким образом расширить читательскую аудиторию. Прежде, чем мы прибыли в Трентон, Нью-Джерси, в одном из купе дама с лорнетом не без любопытства перелистывала «Утонченность…», молодой человек из моего вагона был глубоко погружен в свой экземпляр книги, а девушка с рыжеватыми волосами и удивительно мягким взглядом играла в крестики-нолики.
Ну а что я? – я задремал. Новые пейзажи Джерси сменили привычные пенсильванские. Мы проехали стада коров, а также множество лесов и полей, и каждые 20 минут или около того у дороги появлялся фермер, будто один и тот же, сидящий в повозке рядом с деревенской станцией, жующий табак и задумчиво провожающий взглядом окна пульмановских вагонов. Этого фермера мы, вероятно, проехали 10 или 15 раз, когда мою дремоту внезапно прервал ветер, который нагонял сидящий напротив молодой человек, покачивая ногой вверх и вниз, как бас-барабанщик в оркестре, и издавая слабый плач вперемежку с ворчанием. Я был удивлен и даже приятно, когда увидел книгу, в которую пальцы бас-барабанщика, длинные и побелевшие от напряжения, вцепились намертво — Д-р Харден, «Утонченность мира духов».
«О, – сказал я весело, – кажется, это интересно».
