Фото: Софья Черных
Из книги: Perry Dennis R. Whitman's Influence on Stoker's Dracula // Walt Whitman Quarterly Review. – 1986. – Vol. 3. – № 3 (12). – P. 29-35. Публикуется впервые. Перевод с английского М.А. Григорьевой.
Хотя Уитмен был назван одним из тех двух людей, что оказали на жизнь Брэма Стокера наибольшее влияние, и, учитывая известность, приобретенную Стокером за последние десятилетия, удивительно, как связь между Уитмен и Дракулой могла быть не выявлена до сих пор. * Тем не менее, отношения между Стокером и Уитменом всегда были «слепым пятном», – темой, регулярно игнорируемой в упоминаниях со стороны биографов обоих авторов. Стокер, а также и вероятная значимость его взаимоотношений с поэтом, едва упомянуты даже в таких специальных британских исследованиях, как «Уолт Уитмен в Англии» Гарольда Блоджетта (1934) и «Уолт Уитмен и его английские почитатели» Дугласа Гранта (1962). Два фактора, внесших наибольший вклад в наше неведение в этой области, заключены в следующем. Во-первых, существует относительно малый пласт фундаментальных работ по творчеству Стокера. Во-вторых, потому что критика «Дракулы» продолжает уводить всё дальше от романа и от автора, сосредоточившись в основном на психологической импликации, коллективном бессознательном, заражениях и пандемиях, упуская глубоко метафизические темы романа. А ведь именно в этом метафизическом аспекте ранняя уитмановская тема любви и смерти оказала влияние на Стокера больше других. Для установления возможности литературного родства Уитмена и Дракулы мы рассмотрим появление в «Дракуле» образов из «Песни о себе».
Корни уитменовского влияния на Стокера в литературном плане произрастали из личного восхищения поэтом и их последующих личных взаимоотношений. Жизнь Стокера как «уолтвитменовца» началась в Тринити-колледже, в Дублине, где, вместе с узким кругом последователей Уитмена, Брэм жадно читал, защищал и разбирал строчку за строчкой, даже писал обращения от имени поэта. После оживленной дискуссии, в которой Стокер выступил против одного из многочисленных недоброжелателей творчества Уитмена, Стокер послал поэту два благоговейных письма, в которых объявлял о своей трансцендентной преданности, провозглашая Уитмена истинной «женой своей души» **. Восхищение Стокера, пожалуй, наиболее четко выразилось в стилистическом подражании собственному письму 1872 года:
«Но будьте уверены, Уолт Уитмен, пишет вам человек менее, чем на половину вашего возраста, воспитанный консервативно в консервативной стране, который всегда слышал, как ваше имя звучало в огромной массе людей, чувствовал, как его сердце стучит к вам через Атлантический океан, и как его душа растекается на слова, или скорее, мысли». ***
Стокер завершает свое энергичное исповедальное письмо словами благодарности к Уитмену «за любовь и симпатию, которую <тот> обратил к <его> сущности». **** Уитмен написал ему незамедлительный ответ, что принимает предложение своего юного приверженца, обещающего оплатить три поездки Уитмана в Камден между 1884 и 1887 годами. Эти визиты подробно описаны в «Личных реминисценциях Генри Ирвинга» с упоминанием прочих благодеяний, устраиваемых во имя Уитмана Стокером. Как, например, его попытки убедить Уитмена опубликовать ограниченным и, следовательно, прибыльным тиражом «Листья травы», помимо этого заказать скульптору Огастесу Сент Годену ***** отливку собственного бюста. Восторженный интерес Стокера к Уитмену свидетельствует о его пожизненной преданности тому, кого он впоследствии назовет «мастером» ******. Понимание личности Дракулы в контексте романа Стокера – суть восхищения поэтом, – подтверждает правдивость уитмановских комментариев, запечатленных в девяти томах ежедневных разговоров, озаглавленных «Уолт Уитмен в Камдене» Горация Траубеля. При перечитывании стокеровских писем тринадцатилетней давности Уитмен отмечал: «Я ценю его высоко: в нем, кажется, остались те же мысли – преимущественно, по существу, как прежде». *******
Стокеровский ум остается неизменным на протяжении многих лет, что проявляется в языке, структуре и образе того, каким предстает перед читателем граф Дракула. В романе, над которым Стокер начал работу в 1890 году (спустя три года после последней встречи с Уитменом), Дракула – единственный персонаж, который говорит с чувством ритма, эквилибр которого сближает его с прототипом. Использование Дракулой синонимичных и антитетических параллелизмов, а также медиальных повторений (приемов, освоенных Стокером в дни колледжа за годы ведения переписки с Уитменом), позволяет речи течь из-под пера Стокера легко и непринужденно. В дополнение к словесному наследию, которое Стокер завещает Дракуле, Уитмену так же, по крайней мере частично, свойственна физическая модель героя. Хотя Дракула не носил бороды и фетровой шляпы, Стокер часто использует аутентичные описания, принимаясь за портреты героя и прототипа, отметив, что у обоих длинные белые волосы, тяжелые усы, львиный подбородок, выдающиеся рост и сила. Хоть и не окончательные – параллели поразительны.
