78 год
Гекзаметра не знает Каспий
Лия Аронович
..Ландау, погибший в косом лаборанте,
Встаньте!
А. Вознесенский
Тоннель. Бегу по грязной жиже.
Бурлит и плещет время пик.
Скорей в вагон, к окну поближе -
не я один спешу в Дзержинск.
В толпе – рабочие, студенты,
цыгане, нищие, фарца,
– мне не до них. Интеллигентно,
купив билет в оба конца,
я еду
рассуждать. Про вещи,
едва ль подвластные уму:
роль Дхвани в образе Ганнеши,
и знает ли хазадж* Аму;
про опоясанную рифму
(опоясать ей пентагирих**?);
процент газелей без редифа
в наследьи опусов шекспирьих;
...чей дух Востоком обдувают,
тому канон – почти Патрон.
Народ, однако, прибывает:
набился доверху вагон.
Вон тот мужик (прижат к сиденью)
– он кто: профессор, сутенёр?
Не знаю, всё это в сравненьи
с инь-янь пустяк, об чём тут спор,
но всё же: кто он? Как затронул
его профессию хазадж?
Пока гадал, наш поезд тронул.
Бежит, дымит, коптит пейзаж.
За три десятка километров
(и то – на скромный мой подсчёт),
заводы тянут трубы к свету
и зелень чахлая растёт.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Окончен день, пора обратно.
Поговорили, в общем, всласть.
В приятном обществе приятно,
но завтра надо рано встать.
Заляпаны в вагоне стёкла,
за грязью не видать луну.
Как ни пытал, понять не мог я,
осилит ли хазадж Аму.
Но сердце гложет мне не это:
контроля не было вообще!
Не надо было брать билеты,
мог сэкономить, быть как все.
* Хазадж – метрическая система в Восточной поэзии.
** Гирих – геометрический орнамент на Востоке.
Подражание
«Волшебный город в сумраке прозрачном!»
«Расчерченная школьная тетрадь».
«Дворцы, каналы, статуи и башни!»
«Блуждает по колодцам «вашу мать».
«Два берега, объятия простёрших
в безлунный блеск расклювами мостов!»
«Холодный ствол реки похож на поршень
мрачнейшего из мрачных городов».
«Чугунные поэмы вдоль каналов!
У каждого – свой собственный узор!»
«Замучeнные сыростью подвалы,
высоким куполам немой укор».
«...Да, купола! A шпили! В самый тусклый
туман они горят… что твой пожар!»
«Участники триумфа власти гнусной,
В чаду трактира – медный самовар».
«А млечные пути до горизонта!
Из ночи день без всякого труда!
Сиянье тысяч окон... лучше солнца!»
«За каждым – беспощадная судьба».
«Что от веков, «постыдных и ужасных»,
осталось, кроме каменных красот?»
«Как жить среди дворцов, коль нету башлей?
Осадок лет с унылых стен плывёт,
как жирный звон набата над погостом...»
«Какой погост! Здесь собран целый мир!
Вот – сфинксы у Египетского мо́ста...»
«...Где Мармеладов пропил вицмундир».
«Вот колоннада – завещанье греков,
да всё что хочешь: рококо-барокк...»
«…Полгода стройки делали калекой,
не счесть могил на каждый завиток,
Ну как уйти от взгляда лет барачных,
как дальше жить, надеяться, дышать?»
«Волшебный город в сумраке прозрачном!»
«Расчерченная школьная тетрадь».
………………………………………….
Как разобраться в этой чепухе?
Кто – так и брызжет истиной, кто – фальшью,
захованной в словесной шелухе?
Пошлём-ка спор на пару строф подальше.
«Ты не горюй, коль чем-то ущемлён!
Пивных ларьков – мульон, народу – мало...»
«О! Тополиный пух со всех сторон,
глядишь на отражение в канале,
потягивая пиво; ветерок
над медленной водой – не надо дачи!»
«Ты вытянул счастливый номерок!»
«Волшебный город в сумраке прозрачном!»
